К началу

Михаил Рощин

ПО ДОРОГЕ В АБЕРИСТВИТ

Если вы случайно окажетесь в Бирмингеме, расположенном в средней Англии, то скоро выяснится, что по соседству начинается и лежит другая, во многом особенная страна – Уэльс. Там нет настоящих гор, но есть высокие холмы и долины. Столица Уэльса – Кардифф. Когда-то он был центром местного промышленного района, славившегося добычей угля. Сегодня все это в прошлом, но с тех пор Южный Уэльс сильно англизировался, и коренной кельтский колорит здесь наименее выражен.

Мало кто знает, что Уэльс по-прежнему остается страной со значительным кельтским населением, когда-то обитавшим на обширных просторах Европы, включая Францию. Местные кельты-валлийцы живут, в основном, в долинах между холмами и занимаются, главным образом, овцеводством.

Совсем недавно я изрядно попутешествовал на поезде по железным дорогам Уэльса, а вышло это вообще-то случайно. Я выехал утром из Бирмингема в Абериствит, культурную столицу валлийцев, на поезде, на котором конечным пунктом значился именно этот город. В купе контроллер, проверив мой билет, сказал мне: «Change Shrews», чему я тогда мало придал значения, и что означало: в Шрусбари (Shrewsbury) – пересадка. И вот мы подъезжаем к Шрусбари, последней английской станции перед въездом в Уэльс, и почти все пассажиры дружно бросились на выход, я же, отъехав от станции, продолжал любоваться зелеными валлийскими холмами и большими стадами породистых овец. Часа через два мы выехали к морскому побережью, а надо сказать, Абериствит – морской город, и я понял, что подъезжаю, но поезд все шел и шел вдоль моря, временами останавливаясь у каких-то совершенно незнакомых станций. Наконец, я поинтересовался у попутчиков, когда же мы приедем. Тут-то и выяснилось, что я уехал из Шрусбари совсем в другую сторону – на юго-восток Уэльса. Я выскочил в Бангоре, крупном университетском центре, и припустил на противоположную платформу, от которой медленно отплывал поезд, как раз в ту сторону, куда мне предстояло возвращаться. Я растерялся, но вдруг увидел полисмена, медленно заходившего в свое бюро на станции. “Oh, my Goodness, help me, please!” (Ради Бога, помогите мне, пожалуйста!) – закричал я. Это был невысокий, коренастый и крепко сбитый человек лет сорока, с большим чувством собственного достоинства.

– Сэр, не волнуйтесь, – сказал он.

Выяснилось, что нужный мне поезд подойдет лишь через час, и мне предстоит два часа ехать назад в Шрусбари, сделать там пересадку и еще почти два часа ехать в Абериствит. Мой новый знакомый позвонил в университет, где меня ждали, и рассказал о том, что случилось. Через час он провожал меня на перроне. Бангор медленно отплывал в мое прошлое.

Я опять наслаждался зелеными сельскими видами Уэльса и думал о валлийцах. Чем-то они напоминают прибалтов, но у них нет ущемленного чувства собственного достоинства. Эти люди представляют древнюю культурную традицию, сопоставимую с английской, и у себя дома, несмотря на отсутствие формальной государственности, они чувствуют полноправными хозяевами. В этом важная особенность британского образа жизни – реальное, а не показное равноправие народов, живущих в Соединенном Королевстве.

В тот день я приехал в Абериствит в сумерках. На вокзале меня ждал знакомый профессор, и мы сразу отправились в ближайший индийский ресторан, где официант из Бангладеш, распознав мой русский акцент, почти сразу заговорил со мной по-русски. Оказалось, что он учился в Москве на химика.

Чему не следует удивляться, так это тому, как все переплелось в этом мире: прошлое и настоящее, Восток и Запад. Так, двигаясь на Запад, неожиданно возвращаешься в Москву.